Штормовое небо смерти

В жизни редко встречаются произведения, которые производят по настоящему глубокое впечатление. С этим рассказом меня познакомил без малого 10 лет назад один из лучших людей армейского движения, а боевой лидер нашей топовой группировки в то время рекомендовал его к прочтению всем без исключения членам моба. Среди ряда парней, которые в то время только шли к званию лучшей околофутбольной фирмы страны, креатив стал культовым. Мы даже пытались найти автора, поскольку человек, который способен создать такое произведение - близок нам по духу и было бы очень интересно с ним пообщаться. Спустя много лет я записал по мотивам рассказа трек. И по сию пору считаю этот креатив квинтэссенцией духа воина и возможно лучшим из когда-либо написанных в России рассказом о викингах. ---------------- Штормовое небо смерти. Я умру, в больнице, на старой скрипучей кровати. Я не буду смотреть на желтые плохо покрашенные стены. Я не буду вдыхать запах сотни разных лекарств, вместе напоминающие одно единственное. Не буду слушать, что говорят врачи, не буду есть то, что привезут родные. Не буду ни с кем прощаться. Я закрою глаза, и открыв их снова, вместо грязного серого потолка, с которого оседает мел и грязь, увижу темное штормовое небо. Черные тяжелые тучи, катящиеся с горизонта прямо на нас. Я приподниму голову и длинные пепельного цвета волосы упадут мне на лицо, я встану со скрипучей скамьи и, расправив плечи, осмотрюсь по сторонам. Ладога глубокой осенью не самое приятное зрелище, и хотя наша родина выглядит еще менее привлекательно, но ничто не сможет сравниться с красотой родных Фиордов. Ветра пока почти нет, и викинги гребут сидя по двое у весла. Люди устали и посему к веслам допустили рабов; они сидят на передних скамьях по пояс голые, их лоснящиеся от пота тела равномерно сгибаются и разгибаются. Длинные еловые весла слушаются их еще не особенно хорошо, но все изменится: скоро, еще до того как мы достигнем Халогланда. Этих рабов мы уже не продадим на торгу, они до конца своих дней будут жить у нас, викинги никогда не продадут человека, который держал в руках весла корабля, на котором они ходят. Я пройду вперед по скрипучим палубным доскам, еще не мое время садиться к веслу. Снова пристально осмотрю палубу любимого корабля. От чего-то во мне живет знание того, что сегодня я умру. Не страшно - Норнам видней, возможно они решат отрезать нить моей жизни, и в Валльхале меня встретит отец, и воины один достойнее другого. Викинги не боятся смерти, они почти ничего и никогда не боятся: так говорят наши старики. Так думают дети. Черный Дрэки, на нашем языке это дракон ровно и хищно режет темную Ладожскую воду. Люди который при виде полосатых парусов в ужасе разбегаются кто куда. Называют наши корабли Дракарами, но сути это конечно не меняет. Наш парус даже не полосатый, он ярко красный.. Это цвет Тора. Такой парус видно из далека и мы можем быть уверены, что никто не проплывет мимо. Мы возвращаемся домой, вдоволь награбив, и напоив мечи кровью. Это был очень удачный поход, но от чего-то я знаю, что мне больше не увидеть родной дом, от чего-то я знаю, что для меня он станет последним. Эта мысль заставляет меня улыбаться. У носа корабля стоит наш хевдинг Хакон, высокий светловолосый воин с обжигающе холодными глазами цвета серого льда. Это место на носу испокон веков было местом для самых сильных. Я наблюдал за ним, мне показалось, он может стоять так часами совершенно неподвижно и молча смотреть вперед. Что он видит там, не знает никто, у вождей свои пути, и свои боги. Позади у правила сидит кормщик Одельстэйн, соленый ветер треплет его густую седеющую бороду и длинные черные как уголь волосы, Одельстейн единственный человек во всей дружине, помимо вождя который никогда не снимает с себя боевой брони. Погода портится, и кормщик становится все суровей, воины на весла перекидываются то и дело шуточками, и громко смеются, кто не гребет играет в шахматы, либо дремлет на скамьях завернувшись в одеяла. Многие чистят оружие, многие чувствуют наверное тоже самое что и я сейчас. Ведь это Корабль смерти, но никто не знает этого потому, что это МОЙ корабль: Отчего-то мне очень легко на душе, совсем как в детстве. - Корабли. - кричит сидящий на мачте Рунольв, сын Одельстейна кормщика, он еще молод ему только четырнадцать лет, но он в полной мере у наследовал отвагу отца и его по звериному зоркие глаза. Хакон медленно поворачивает голову, его лицо совсем не меняется, он подносит ко рту руку в черной кожаной перчатке и кричит в ответ. - Где ради Одина, скажи мне где! Рунольв указывает рукой на север, Хакон хищно, словно зверь разворачивается всем телом и с грохотом шагает к правому борту, я подхожу и встаю с ним рядом. Через некоторое время мы видим у горизонта три еле различимых белых пятна. - Это боевые ладьи. - Продолжает кричать, Рунольв, не драккары, идут по-другому, и разворачиваются против течения, слишком круто видно хорошо знают эти места. Хакон молчит, неотрывно глядя вперед. - Это Варяги, я вижу красного сокола падающего с неба, это знак Рюрика, под этим знаменем ходят только его воины. - Они пытаются нас догнать, судя по всему их раза в три больше чем нас. Славная будет битва! Варяги не разговаривают с викингами, грабящими на их земле, и пленных они не берут, это так же точно, как и то, что викинги никогда ни от кого не убегают. На это Хакон кивает головой и улыбается, одними губами. - Одельстейн, постарайся сделать так чтоб эти люди нагнали нас как можно быстрей! - кричит он кормщику. Тот бормочет что-то себе в усы, скалит белые зубы, в улыбке кажется, он выглядит крайне довольным. В прочем по его лицу трудно понять, Одельстейн перекладывает руль. - Раздавай оружие, спокойно говорит Хакон. Разом заскрипели, открываясь, корабельные сундуки и по рукам пошло оружие и броня. Воины приободрились, чуя скорую схватку, и постоянно шутили и смеялись теперь еще громче, чем до того как узрели Людей Рюрика. - Говорят они безумные совсем, их Конунг кормит их, и они рубят на куски всех, кто проплывает мимо. - Говорят, у них это неплохо получается. Всех это веселит. - Кто-то рассказывал мне, что Датчане не прошли прошлой осенью пятью дракарами против двух Варговских ладей, я всегда думал проверить как такое возможно. - Вот теперь и проверишь. - Первым я. - Нет вы гляньте, ка на него к Одину в Гости первыми хотят все. - Ты Хаук ничем не лучше остальных и потому подождешь. Многих кто умнее и достойнее тебя: Все кто слышат перепалку смеются чуть ли не до слез. - Друг мой к Одину ты никак уж не сможешь быть ближе чем сейчас имей терпение. Мне в руки попадает меч моего отца. Воины говорили мне, что у меча когда-то было имя, но он такой древний, что никто уже не помнил его. Я думаю, мой отец его знал, но так и не успел сказать его никому.. Мне еще не было двух зим, когда его забрал в свое царство Ньерд. Меч спасся, чтоб послужить потом мне. Воины встают у носа, уже видны варяги стоящие на палубе ладьи, идущей впереди, видно как сверкают их брони и лезвия мечей испившей столько крови что трудно даже представить. Хакон поднимает вверх огромный круглый щит внешней стороной вперед. Я знаю, Варг на их языке означает Волк. Варягами их стали называть тут, на их новой родине. Они и были волками, и совсем не зазорно пасть от руки таких как они. Нас окружают с двух сторон. Мы успеем поднять весла, и корабль не умрет вместе с нами. Не ударится форштевнем о чужой борт. Одельстейн не зря ел свой хлеб, им дорого дастся победа: я умру сегодня, но это уже все равно, все заканчивается когда-нибудь, пришло и мое время. Я прыгаю вперед, корабли уже режутся, борт в борт летят абордажные крюки, викинги канатами пытаются, притянуть борт вражеского корабля как можно ближе. Воины, как и я прыгают вперед, на копья и щиты врагов. Хакон уже там, его меч взмывает, вверх глотая чужую кровь с жадностью невиданной силы. Я прыгаю вперед. Внизу вода Ладоги. Тупой и резкий удар в голову. Молча падаю вниз. Варяжский топор получил свою жертву. А Ньерд получит мою кровь, как однажды получил кровь моего отца. Я еще жив. Но это продлится не долго, я крепко держу меч, пока черная ледяная вода жадно поглощает мою душу. Мое тело старое и больное задыхается и умирает в маленькой грязной больничной палате, но это уже не важно. Потому что моя душа тонет в жгучей осенней воде, и скоро я услышу голос своего отца. По ночам мне часто снится корабль с алым, как кровь парусом, и я слышу тогда зов, похожий на стон или плач. Я знаю - однажды я обязательно встану на его палубе, под темное штормовое небо смерти. Ведь нас с ним разлучает только время. Но это, это пройдет. Frost. ----------------